- Отец Артемий, сейчас много говорят о том, что наших детей надо спасать. От чего конкретно, что представляет реальную угрозу?
- Может быть, всего прежде нам, родителям, воспитателям, хотелось бы, чтобы дети не повторяли наших ошибок. Как говорят, мудрый муж дважды не согрешает. И действительно, каждая мама молится о том, чтобы Бог не попустил ее милым чадам запутаться в трех соснах, как это было с нашим поколением. Хотя нужно признаться, что в 21 век воспитывать детей куда тяжелей, чем в конце 20. Иногда меня посещает мысль ( я ведь тоже преподаю в школе, три-четыре раза в неделю, в разных школах), неужели поколение этих милых деток через пять- шесть лет уйдет в зазеркалье, то есть совершенно погрузится в виртуальную реальность. Батюшки и все, кто воспитывает детей, хорошо чувствуют эту опасность. Чувствуют, с какой силой эти фосфоресцирующие компьютерные щупальца выжимают сок, кровь, нервы, детскую энергию, совершенно поглощая в себе внимание ребенка. И назовите мне эту силу, с помощью которой можно было бы несчастное дитя, с головой окунувшееся в компьютерный мир, извлечь на свет Божий. Это реальная угроза. Как нас ни прельщают сегодня компьютерными методиками обучения, как ни остроумны эти тесты, однако мы видим реальную разницу между отроком, который пристрастился к доброму чтению, для которого книга- это и друг, и лоцман, и спутник, и мальчишкой, уже не мыслящим свою жизнь без компьютерного мира, полностью засасывающего его и с ножками, и с рожками.
 - Что же, отказаться от научно-технического прогресса?
- Артемий: Смотря куда ведет прогресс. Если он ведет в объятия беса, то нам не сладок звук прогресса. Уметь властвовать, господствовать над техническими достижениями. Все хорошо в меру. Русский мудрый народ говорил: « Кто чем увлекается, тот тем и искушается». Я не могу не одобрить японцев, которые строго-настрого, чуть ли правительственными директивами запрещают отроку до 10 лет даже приближаться к компьютерному экрану.
- Сейчас ведется дискуссия о том, нужно ли вводить в школах преподавание основ православной культуры. Может быть, это помогло бы нам лучше спасать детей? Как вы считаете, этого могло бы быть достаточно?
- Это разговор для бедных. А полемизируют насчет основ православной культуры те, кто вообще воспитанием детей не интересуется, кому милее по душе токсикомания, наркомания, сексуальная революция. Я не верю в искренность тех людей, которые возражают против преподавания основ духовной культуры. Мне кажется, о них сказал поэт: « А вы, наперсники разврата, знайте, есть Божий суд, он недоступен звону злата!» С другой стороны, один в поле –не воин. И если мы, педагоги, не поймем, что независимо от преподаваемой нами дисциплины, ты- естественник, я –литератор, он- преподаватель физической культуры, и если мы не поймем, что урок каждого из нас-это урок жизни, и человек, увлеченный своим предметом, горящий любовью к детям, всегда найдет возможность созидать и назидать посредством тех знаний, которыми он владеет, то основы духовной культуры, как маячок, могут посветить, но погоды не сделают. Ласточка весны не делает. Гораздо конструктивнее другое понимание: сегодня каждый педагог- это офицер, который стоит на передовой. И мы нашей учительской грудью должны защитить детей от растленного духа времени. И думаю, что если каждый педагог с огоньком, с бесконечным терпением, мужеством будет стараться заразить ребенка своей любовью к дисциплине, предмету. При этом будет охранителем исконной нравственности, вот тогда атмосфера в школе будет светлеть.
- Как вы себе в идеале представляете воспитание детей?
- Иногда нас, батюшек, спрашивают: « Какой методой пользоваться: кнутом или пряником?» Важен результат. Иная мать имеет такую любовь, что затрещину Митрофанушке даст, а он и рад тому, потому что чувствует- справедливо. И напротив, можно быть джентльменом, обладать английской корректностью, но не иметь при этом за душой ничего. И принести педагогику, воспитание в жертву сухости, методе формальной. Страшно быть человеком в футляре, поэтому идеальное воспитание детей, наверное, такое, плодом которого является личность, умеющая делать свой выбор, которая через развитие ума и сердца умеет отгородиться от грязи, пошлости. Идеальное, наверно, то воспитание детей, плодом которого является сохраненная невинность. Я бы еще при жизни учителю ставил бы бронзовый памятник, как Герою Советского Союза, если, окончив 11 класс, его детки сохраняют девство, чистоту души и тела.
- Отец Артемий, вы можете сказать, что вы владеете ключами к тайне человеческой жизни?
- Думаю, что нам, педагогам, как и батюшкам хорошо помнить слова святого апостола Павла. Замечательного, конгениального, как бы мы сейчас сказали, боговдохновенного, как говорили в старину, учителя нравственности. Он говорил о себе так: « Я проповедую всем, чтобы спасти хотя бы некоторых». Мы должны быть скромны и не страдать гигантоманией. Наше дело будет правое, если мы будем светиться и искриться любовью, благородством, великодушием, радостью, милосердием. Если будем уметь сочетать на уроках приятное и полезное, если детям будет интересно у нас. Если они будут подниматься до нас, коль скоро мы с педагогической кафедры простираем к ним наши руки. Знаете, не надо нивелировать человека, нельзя по своему образу и подобию ( это под силу только Господу Богу) его взращивать. Он- суверенное государство. Последнее слово всегда останется за ним. Каждому дана жизнь, чтобы каждый проявил себя на все сто процентов. Человек- загадочное существо. Поэтому наше дело вложить, насадить, засеять семена, но каждый из детей по-разному распорядится своей судьбой.
- Что такое духовная жизнь и как на нее настроить ребенка?
- Думаю, по закону Блеза Паскаля, который утверждает, что в сообщающихся сосудах уровень жидкости одинаковый. Почитайте воспоминания о детстве великих русских писателей. Вы увидите, будь то Антон Павлович Чехов или Достоевский, Лесков, Тургенев, что в жизни их была своя Арина Родионовна. Бабушка или няня, или мама, умудренная годами. Не пламенная революционерка, не Ниловна мифическая, которая разбрасывала листовки на горе своему сыну, но та русская женщина, о которой говорит Некрасов: « Нет жилочки не тянутой, нет косточки не ломанной». В жизни многих сынов Отечества были эти тихие ангелы, о которых они вспоминали, может быть, пятьдесят лет спустя, как Есенин вспоминал о своей маме. И хотя он и говорил: «Не буди меня, не надо, как восемь лет тому назад, не учи меня вновь молиться, все отгорело, все ушло». Однако вот этот теплый свет мерцал в душе заблудших сынов, и они помнили силуэт бабушки, которая, уложив внучек еще долго-долго стояла перед иконой, освещенной мерцающей свечой, о чем-то просила, осеняла себя крестом, потом кланялась, не желая, чтобы ее кто-то видел и кто-то слышал. Таким образом, духовная жизнь ребенка, мажорный камертон в его сердечке- это прежде всего взрослые, чуждые ханжества, фарисейства, начетничества, но дышащие любовью и имеющие сокровенную святыню, молитву, запрятанную глубоко в сердце.
- Вы встречали счастливых людей? Что это были за люди?
- Наверное, нескромно будет сказать, что я себя считаю счастливым человеком? А прежде всего я вспоминаю свою бабушку. Ее имя было Любовь. Как сказано у нас- по имени и житие. Помню, как в 10 классе, мы, двое внуков, с братом –близнецом, были приглашены в больницу, где бабушка уже на последнем издыхании находилась. Мы были не готовы увидеть лик смерти, она еще не входила в нашу жизнь. Но меня тогда поразило, и я до сих пор это вспоминаю, как бабушка сияла, не боясь ни физической боли, ни страданий, ни самой кончины. И до сих пор в моем сознании звучат слова, которые я воспринимаю как завещание. Она сказала тогда всего лишь одну фразу, последние слова, которые я слышал из ее уст: «Мне хотелось бы, внуки, чтобы вы выросли хорошими людьми». И вот тот заряд жертвенной любви, который она расточала В течение всей жизни, позволяет мне утверждать, что она была счастливым человеком.
- Как научиться любить, с чего начать?
- Начать с того, чтобы понять разницу между глаголами « жалеть» и «жалить», ибо жалеть человека, значит терпеть его во всех проявлениях, особенно это искусство нам потребно в семейной жизни, когда мы тремся друг о друга острыми гранями, и без самоумаления, без умения стушеваться, кто может созидать атмосферу мира, радушия и любви? А сегодня иной век, когда мы раним, обижаем, царапаем душу, ослепленные самолюбием. Первые шаги в искусстве жить ради Бога и людей заключаются в том, чтобы быть немножко помягче, болезненно не реагировать на недостатки и ущербности близких нам людей.
- Детей в церковь приводят родители, и ребенок часто участвует в церковной жизни просто, чтобы им угодить. Получается какая-то формальная вера. Как от этого избавиться?
- Дети- не лицемеры. Мы, священники, знаем, что детские сердечки - это таинственные зеркальца, в которых отражается свет Вечности. Важно только, чтобы батюшка был соратником родителей и, чувствуя тонкую фактуру детской души, был для этих ребят ангелом Божьим. Важно, чтобы ребенок в лице священнослужителей встретил теплые, любящие души, и тогда детское сердце раскрывается, как цветок под лучами Солнца Правда - Христа.
- Иногда дети верят в Бога, как в сказку, такая мифологическая вера. Как этого избежать?
- Я встречал такие примеры, будучи воспитателем дома-интерната. Одни дети тотчас тянулись на слова о Христе, о победе жизни над смертью, другие отвращались, морщились, отмахивались. Почему так по-разному реагирует детская душа на благовестие? А секрет оказался очень прост. Если ребенок с детских лет, с младенческих ногтей был окружен страхами в лице грубого, вечно пьяного отца, кричащей матери, то его сердце, отравленное этими разрушительными эмоциями, как правило, оказывается в переходном, юношеском возрасте воспринять весть о Христе и Его заповедях. Мир, ощерившийся на ребенка, как хищное, злобное животное, мешает ему поверить, что Бог есть Любовь. Вот почему так важно прогревать ребенка до корней волос личностной, материнской любовью. Итак, если дитя окружено, напоено этой любовью, оно воспринимает Евангелие, как губка, и напротив, если сердечко подранено, если перед вами подранок, если перед вами преждевременно состарившийся подросток, ходивший по рукам, тогда Евангелие ему покажется сказкой, от которой он рано или поздно откажется в пользу жестокой практической мудрости.
- Прошло немало лет с тех пор, как качественно изменилась воспитательная работа церкви. Если окинуть их мысленным взором, то что вас вдохновляет и что огорчает?
- Радует то, что сегодня мало-помалу нравственное просвещение распространяется в нашем народе и захватывает в большей или меньшей степени все его сословия. Жатвы много, делателей мало. Огорчает то, что часто при наличии финансовой, материальной базы, при наличии прекрасных пособий, аудиторий, где можно собирать детей, почему-то не хватает нас, педагогов, которые могли бы не просто тезисы апрельские или мартовские предложить нашим слушателей, не просто владеющих суммой методических знаний, а тех, кто может согреть, утешить, просветить, вдохновить. Сегодня главная задача для нас, взрослых, по крупицам самим собирать сокровища веры, надежды и любви, чтобы без лишних слов, общаясь от уст к устам, от сердца к сердцу, передавать детям то, что дарует нам Господь.